Исторические переплетения

Как изрёк библейский пророк Царь Давид в своем псалме (стих 138:14): «Славлю Тебя, потому что я дивно устроен. Дивны дела Твои, и душа моя вполне», так и прадед мой Николай Симахин, истинно православный христианин пострадавший за веру и герой сражения при Дашичао, воскликнул бы, если интересовался историей революционного движения России.

Так хитро переплелись судьбы старшего унтер-офицера из 12-го пехотного Сибирского Барнаульского полка и его командиров, потомственных дворян, чьи родословные связаны с именами известными не только в России.

История Первая «Первый русский «революционер» (либерал)»

Есть в бывшей губернской столице, в Томске, дом по улице Бакунина, 26. Улица получила название по проживавшему на ней в доме № 14, в ссылке, с 1857 года, Михаилу Александровичу Бакунину — русскому мыслителю и революционеру, одному из теоретиков анархизма и народничества. Но речь не о нём.

Как свидетельствует краеведческий портал «Земля Томская» (https://kraeved.lib.tomsk.ru/page/67/): «На улице Бакунина сохранилось одно из самых интересных зданий, построенных в конце XVIII века – двухэтажный дом с мезонином. Нижний этаж кирпичный, на каменном фундаменте, верхний деревянный. Строился дом по образцовому проекту, выписанному из Петербурга специально для коменданта Томска француза Томаса Томасовича де Вильнёва (1715–1794), бригадира на русской службе.

Но в историю Томска дом вошел как временное жилище Александра Николаевича Радищева (1749–1802), русского писателя, автора книги «Путешествие из Петербурга в Москву» и оды «Вольность».

Знаменитая книга Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву» появилась на прилавках магазинов Петербурга в июне 1790 и вызвала неоднозначную реакцию в обществе. Императрица Екатерина II гневно назвала произведение Радищева книгой, «наполненной самыми вредными умствованиями, разрушающими покой общественный, умаляющими должное ко властям уважение, стремящимися к тому, чтобы произвесть в народе негодование против сана и власти царской», а автора книги – «бунтовщиком хуже Пугачева».

30 июня (10 июля) 1790 Радищев был заключен в Петропавловскую крепость и отдан под суд. Судебная палата вынесла Радищеву смертный приговор. Сенат утвердил его, и государственный совет приговорил писателя к смертной казни через отсечение головы. Но императрица, смягчившись, заменила смертную казнь ссылкой на десять лет в Илимский острог Иркутской губернии.

Следуя к месту ссылки, Радищев, вместе с двумя младшими детьми и со свояченицей (впоследствии ставшей его женой) Елизаветой Васильевной Рубановской, в начале августа 1791 проезжая через Томск, решает остановиться на некоторое время в городе для ремонта сломавшихся повозок и лечения Рубановской Е.В., тяжело заболевшей в дороге. Радищев с семейством был радушно принят в своем доме комендантом Томска де Вильнёвом Т.Т.. Известно, что де Вильнёв был человеком либеральных взглядов, много сделавшим для развития Томска.

Более чем на две недели пришлось задержаться писателю в Томске. В это время он писал письма своему покровителю в Петербурге графу Александру Романовичу Воронцову, в которых пытался обобщить свои впечатления от поездки по Западной Сибири и пребывании в Тобольской губернии, к которой в конце XVIII века принадлежал и Томск. Вообще, для нашего времени представляют несомненный интерес написанные Радищевым в Сибири письма, «Записки путешествия в Сибирь» и «Дневник путешествия из Сибири», в которых писатель изложил свои наблюдения о сельском хозяйстве, торговле, промыслах, быте крестьян Сибири.

Из воспоминаний сына Радищева, Павла Александровича, известно, что Радищев порадовал томичей необычным по тем временам зрелищем - запуском воздушного шара, «монгольфьера» (изобретение французских революционеров, братьев Жозефа и Этьена Монгольфье), склеенного из тонкой бумаги и наполненного горячим воздухом. При этом следует отметить, что в России запрещалось запускать «монгольфьеры» под страхом ссылки в Сибирь, их считали символом французского вольнодумия.

В ноябре 1796 умерла после более чем тридцатилетнего царствования императрица Екатерина II, и одной из первых акций её сына и преемника Павла I была амнистия всех политических заключенных и ссыльных предыдущего царствования.

23 ноября (3 декабря) 1796 вышел указ об амнистии, по которому Радищеву разрешалось вернуться в свое имение, деревню Немцово Калужской губернии, где он должен был жить безвыездно под надзором полиции (при Александре I ограничение на передвижение было снято). До Радищева известие о возможности покинуть Илимский острог дошло в начале 1797. И 10 февраля (21 февраля) писатель тронулся в обратный путь. 1 марта 1797 он снова останавливался в Томске в том же доме, но на этот раз очень спешит, и поэтому проводит в городе всего два дня…

После возвращения из ссылки Радищев поселился в своем имении в д. Немцово Калужской губернии, где и прожил безвыездно до 1801. После смерти императора Павла I и восшествия на престол императора Александра I, Александр Николаевич, по протекции графа А. Р. Воронцова, был приглашен участвовать в деятельности комиссии по составлению новых законопроектов. Первым законопроектом, над которым начал работать Радищев, стал проект конституционной реформы власти и земельной собственности. В своих проектах Радищев прямо указывал на необходимость ликвидации крепостничества и обосновывал право крестьян владеть частной собственностью. Угроза высылки обратно в Сибирь привела писателя к самоубийству. В ночь на 11 сентября 1802 Радищев принял смертельную дозу яда».

А спустя более, чем век, осенью 1905 в 12-й пехотный Сибирский Барнаульский полк был зачислен молодой подпоручик Радищев Владимир Григорьевич. В это время полк находился в самой гуще боевых действий на театре Русско-японской войны в Маньчжурии.

Радищев В.Г., как можно догадаться – родственник Радищева А.Н., и приходился последнему правнуком. Родился он 11 ноября 1880 в г. Калуге, в дворянской семье. Окончил 5 классов Калужской гимназии. В службу вступил 05.06.1900 в качестве нижнего чина, такова была традиция. Затем, 22 апреля 1905, окончил Иркутское пехотное юнкерское училище по 1-му разряду и выпущен из портупей-юнкера в подпоручики (со старшинством с 09.08.1904).

В боевых действиях в Русско-японскую войну участия не принимал. Поручик по выслуге лет с 20.11.1908 со старшинством с 09.08.1908. В 1910 младший офицер 2-го батальона. 14.11.1910 переводится в 44-й Сибирский стрелковый полк. В штабс-капитаны произведен за выслугу лет 25.12.1912, со старшинством с 09.08.1912.

Видимо, подавал большие надежды и его ждало прекрасное будущее офицера Генерального Штаба, так как 11.08.1911 был командирован в Николаевскую военную Академию для прохождения курса наук. Однако 11.12.1913 был отчислен «за дурной балл за 2-ю тему по военному искусству … В полк не прибыл».

В 44-м Сибирском стрелковом полку занимал должность младшего офицера 10-й роты. С началом мобилизации в июле 1914 в 56-м Сибирском стрелковом полку, штабс-капитан, назначен командиром 6-й роты.

Обстоятельства его ранения и попадания в плен не известны. 30.10.1914 56-ой Сибирский стрелковый полк получил приказ в составе группы, в которую помимо полка вошли: 54-й Сибирский стрелковый полк, 2-й дивизион 14-й Сибирской артиллерийской бригады, полусотня 9-й Ломжинской пограничной конной бригады, под общим командованием командира бригады 14-й Сибирской стрелковой дивизии генерал-майора Былим-Колосовского С.П., выдвинуться на помощь 79-ой пехотной дивизии 5-ого Сибирского армейского корпуса. Из Плоцка группа выдвинулась 01.11.1914, переправилась на левый берег Вислы и прибыла в г. Гостынин. На следующий день полк принял участие в наступательных действиях на г. Коваль. А 03–05.11.1914 вел кровопролитные, арьергардные бои с германскими частями, прикрывая отступление 50-й пехотной дивизии, и при этом потеряв половину личного состава. Многих раненых пришлось оставить в окопах. Остатки полка в количестве 1 600 штыков были сведены в 2 батальона. 06-07.11.1914 полк находился в дивизионном резерве, а 2-й батальон с 4 орудиями все это время был в г. Пултуске.  И только в 7 часов вечера 07.11.1914 прибыл в Кернозя. Тут же батальон совместно с 6-й батареей 14-й Сибирской артиллерийской бригады получил приказ от начальника дивизии выдвинуться в г. Осмолин и занять к северо-востоку от города позиции для прикрытия обойденного противником правого фланга 53-го и 55-го Сибирских стрелковых полков. И уже в 8 часов вечера батальон убыл для выполнения приказа. Согласно «Реляции боев с 2 ноября по 15 ноября 1914 включительно 56-го Сибирского стрелкового полка[1]» остатки погибшего 2-го батальона присоединились к полку утром 08.11.1914. Так как 08.11.1914 полк во второй половине дня участвовал в наступательных действиях на Кернозя, маловероятно, что кто-то мог быть оставлен на поле боя. Видимо именно в бою под г. Осмолиным с 7 на 8 ноября 1914 Радищев В.Г. был ранен и попал в плен.

С 08.11.1914 по 1919 он находился в германском плену. С мая 1919 в РККА. С 15.11.1920 по 08.05.1921 – заведующий учебной частью 1-х Сибирских пехотных курсов, затем 24-й Омской пехотной школы. Был награжден золотыми часами от ВЦИК.

После демобилизации в 1930 проживал в Омске, работал экономистом на Омской железной дороге. 31.10.1930 арестован органами ОГПУ. Обвинение: по ст. 58-2-11 УК РСФСР. Коллегией ОГПУ по Запсибкраю 23.08.1931 приговорен к 3-м годам ИТЛ. Направлен в Сиблаг. На 02.05.1932 находился в лагере, работал грузчиком в Экспортлесе[2].

2 мая 1932 Вера Викторовна Радищева, мать Владимира Григорьевича, обратилась за помощью к Е.П. Пешковой[3] – жене писателя Максима Горького, с просьбой о ходатайстве за сына.

«Многоуважаемая Екатерина Павловна!

Чрезвычайные обстоятельства заставляют меня беспокоить Вас своей просьбой. Постараюсь быть краткой. Мой старший сын Владимир Григорьевич Радищев в октябре 1930 года был арестован ГПУ в городе Омске, где он служил, а затем его дело было рассмотрено в Московском ГПУ, и он осужден на три года по статье 58 пункт 11.

Ему сейчас уже 52-й год. В прошлом он ни в чем предосудительном никогда не был замечен. Напротив, за гражданскую войну в 1920 году он, занимая ответственные должности в Красной армии как имеющий образование Академии Генерального Штаба, был награжден золотыми часами от имени ВЦИК, бумага о награждении золотыми часами, вероятно, находится в деле в ГПУ. Правда, сын мой нервный и вспыльчивый и в состоянии раздражения, может быть, и мог сказать что-либо, но это, конечно, далеко от организации с целью свержения Советской Власти. Он в достаточной мере сообразителен, образован и по характеру не авантюрист, чтобы задаваться подобными целями.

Происходит он от первого русского революционера Александра Николаевича Радищева, который Екатериной II был приговорен к смертной казни, но потом казнь заменена была ссылкой в Сибирь. Хотя Павел I его вернул из Сибири, но все же вследствие того режима, первый русский революционер покончил самоубийством. Теперь его последний потомок попал в такое же положение, но в качестве контрреволюционера. Сама я в 1905 году тоже была арестована, и, несмотря на мой преклонный возраст, просидела в тюрьме несколько месяцев.

Зная своего сына, я не могу допустить, чтобы он мог быть контрреволюционером. Он мог быть не согласен в тех или иных вопросах в осуществлении мероприятий Советской Власти, но ведь это далеко от контрреволюционности. Я была в надежде, что скоро недоразумение с его осуждением прояснится, но вот уже полтора года он заключен в Сибирский лагерь ГПУ и, видимо, будет сидеть весь срок. Как мать в преклонных годах (мне 75 лет) я обращаюсь к Вам, многоуважаемая Екатерина Павловна, с просьбой: не можете ли Вы своим авторитетным заявлением сократить срок и избавить его от дальнейших испытаний.

Уважающая Вас Вера Радищева.

2/V - 1932»[4].

Реакция Пешковой Е.П. на это письмо не известна.

К началу Первой мировой войны был женат, детей не было.

Несомненно, прадед, Георгиевский кавалер, знал этого одаренного молодого офицера. Но, как я думаю, он – крестьянин, из старожилов Алтайского Горного округа, весьма далек был от либеральных течений европейской части Империи. Да и маловероятно, что в период нарастающего вала первой в России революции, Радищев В.Г. делился бы историей своего предка со своим окружением, тем более с нижними чинами. Это было весьма опасно. Но сам факт весьма интересен. Тем более он не единственный в той военной истории прадеда.

[1] РГВИА, Фонд: № 2286, «6-й Сибирский армейский корпус», Опись: № 1, «Штаб 6 Сибирского армейского корпуса», Дело: № 5, «Реляции и рапорта начальников частей 13-й и 14-й Сибирских стрелковых дивизий».

[2]ГАРФ, Фонд № 8409, Опись № 1, Дело № 776, с. 216–219. «Жертвы политического террора в СССР». Компакт-диск.

[3]Екатерина Павловна Пешкова (урождённая Волжина; 26 июля 1876 года, Сумы, Харьковская губерния, Российская империя — 26 марта 1965 года, Москва, СССР) — российский и советский общественный деятель, правозащитница. Первая, а также единственная официальная жена писателя Максима Горького.

С 1922 г. возглавила организацию «Помощь политическим заключенным», единственную правозащитную организацию в СССР, которая просуществовала до 1937 г. В Государственном архиве РФ существует фонд № Р-8419 «Московский политический Красный Крест. 1918—1922» и фонд № Р-8409 Общество «Е. П. Пешкова. Помощь политическим заключенным» 1922—1938. Фонд содержит огромное количество документов (более тысячи дел, содержащих письма, в основном, записки, которые приходили Пешковой от граждан, пострадавших за свои политические убеждения).

[4]«Заклейменные властью». Опубликовано на http://pkk.memo.ru/page%202/search.html

На открытке 1987 года особняк де Вильнёво Т.Т. изображен в первоначальном виде.